„Я не понимаю шумихи вокруг вас, — сказал им как-то юный журналист в Мюнхене. — Вы же ничего не сделали кроме того мини-альбома, да и то он вышел аж четыре года назад“. «Мы вскипели от его слов, — вспоминает Питер Крудер. — Ведь к тому времени у нас было 40 ремиксов на двоих и к тому же мы обогнули земной шар. Вернувшись в Австрию, мы решили, что засядем за итоговую компиляцию, где покажем, чем занимались с ‘94 по ‘98 год. DJ Kicks, который мы записали за пару лет до до интервью, купили уже больше 60 000 раз. Мы предполагали, что K&D Sessions разойдется тиражом побольше, но и мы представить себе не могли, что он нам принесет». После того, как Крудер и Дорфмайстер издадут собственными силами 4-трековый миньон G-Stoned, Австрия отмечается на карте современной электроники. Свою пластинку дуэт записывает как в чистом поле — на свой страх и риск — никакой лаунжевой или даунбит сцены в Австрии не существует (она появится после них). Медленная музыка Крудера и Дорфмайстера стала реакцией на растущую популярность быстрого и жесткого техно, что занимало умы молодых австрийцев. В поисках семплов они потрошат домашние коллекции из фанка, блюза, даба, бразильского джаза и соула и уповают на Британию, где в ‘93 году уже вовсю выпускаются Massive Attack, а музыку лейблов Mo'Wax, Ninja Tune и Wall of Sound тамошний «Миксмаг» называет трип-хопом. 25-летний Дорфмайстер дает своей девушке задание: во что бы то ни стало скинуть кассету с музыкой дуэта Джайлу Петерсону — главному проводнику разномастной и пестрой экзотики в хмурое Соединенное Королевство. Но британцы есть британцы — Петерсон долго вертел подаренную кассету с работами венских мастеров, по-снобски приговаривая: «Ну что там могут записать эти австрийцы?». Австрийцы удивили жирными битами, а Петерсон после первого прослушивания станет их патроном на острове, будет продвигать в радиоэфирах, рекомендовать друзьям и ставить пластинки в клубах. На своей родине Крудер и Дорфмайстер устраивают вечеринки, диджеют в приглашенных и иногда дают камерные концерты. Но этого не хватает — нужен стабильный заработок и в ‘94 году они решают заняться производством ремиксов. «Первыми заказчиками были наши друзья и знакомые, — вспоминает Ричард Дорфмайстер. — Сначала сделали обработку на пластинку моей группы Sin, потом для ребят из Count Basic. Затем подключился Уильям Орбит (Strange Cargo), а следом всех разнес ремикс на Bug Powder Dust группы Bomb the Bass — он пробил все фильтры и с тех пор мы уже не искали заказов, нам трезвонили без конца. Преимущественно из Британии, кстати. Был один парень — Гэвин Райт, который отвечал за связи с музыкантами в офисе одного исландского лейбла — так вот он был нашим самым большим фанатом: постоянно приезжал на наши венские вечеринки с предложениями ремиксов. Но к тому времени нам уже приходилось отказывать многим музыкантам». Как бодро заметил один из журналистов: «Каждый день факс-машина Ричарда Дорфмайстера только и делает, что выплевывает кучу бумаги с предложениями от разных исполнителей записать для них ремикс». В разное время отлуп получили: Дэвид Боуи, Шаде, Грейс Джонс, Ширли Бесси, Жан-Мишель Жарр, Херберт Грёнемайер, группы Selig, Yello, U2, Smoke City, Fantastic Four. «Ничего личного», — вежливо объясняет Дорфмайстер. Иногда у дуэта нет времени, иногда дуэт ленится, а иногда ретам просто неинтересен заказ. «Вот Дэвид Боуи. Он герой нашей юности, но прислал на обработку совершенно неинтересный трек». «Да, мы очень многим отказываем, — поддерживает коллегу Питер Крудер. — Нас должен зацепить оригинал, чтобы мы сразу понимали, как его можно изменить. Если же этого не происходит — мы отклоняем заказ и не возьмемся ни за какие деньги. Зато мы любим каждый из них. У всех у них своя история и тогда над каждым мы работали целую вечность. Обычно мы укладывались в четыре недели, но иногда работа растягивалась на три месяца. Не потому что мы такие тупые, а потому что мы перфекционисты. С каждым ремиксом получалось по пять-восемь версий, из которых мы выбирали окончательную. Мы хотим выпускать вещи, в которых уверены. Для нас это больше, чем заказ. Музыка, которую мы пишем, и в самом деле проходит через нас; она очень личная. Вот почему у нас даже не ремиксы, а сессии, sessions. Наша идея была в том, чтобы разобрать оригинал насколько это возможно. В основном, мы оставляли вокал и выстраивали вокруг него уже совершенно новый трек». Поймав волну неспешной музыки, в середине 90-х Крудер и Дорфмайстер уже почти не пишут собственных треков, а занимаются только ремиксами. Иногда музыкантам нравится результат (Depeсhe Mode — Useless), иногда нет (Madonna — Nothing really matters). Вышедший в начале октября ‘98 года двойной сборник K&D Sessions уже через год пробил отметку в полмиллиона проданных экземпляров. Диск играет везде, и на волне интереса к трип-хопу, лаунжу, даунбиту и прочим определениям медленной и ненапряжной музыки для отдыха он заходит становится такой же незаменимой фоном, как пластинка Dummy группы Portishead. Венский музыкант Клаус Вальдек, ремикс на которого тоже имеется в дискографии Крудера и Дорфмайстера: «В какое-то бы ты кафе не зашел, в каком бы ты клубе не оказался — там бы обязательно играл K&D Sessions. Одно время этот компакт был таким же предметом интерьера, как стол или дверная ручка». Ему вторит коллега Дорфмайстера Энди Орел: «Летом ‘99 года я был в Сан-Франциско. Угадайте, что там играло в магазине винтажной одежды? Правильно: K&D Sessions. Я пошел в соседний через дорогу и там тоже играл этот компакт. Дальше больше — мы с женой поехали на северо-запад США, остановились в Миссуле, в городке на пятьдесят тысяч, то есть глушь полная. Я захожу в бар, а там местный диджей крутит K&D Sessions! Сказать этим ребятам, что ты знаешь Крудера и Дорфмайстера лично — все равно, что заливать о дружбе с „Битлами“ — тебе все равно никто не поверит». «Полгода Дорфмайстер меня уговаривал подписать соглашение с лейблом !K7, который готовил сборник K&D Sessions, — продолжает Энди Орел. — Я должен был дать согласие на размещение нашего с Ричардом трека Where shall I turn, который мы записали в составе нашей группы Sin, а K&D потом сделали на него ремикс. „Соглашайся, это же легкие деньги! — подбивал Ричард. — Может, даже будут хорошие продажи. Тысяч на двадцать копий, например“. Короче, подписал я. Условия сделки были такие: один австрийский шиллинг (7 центов по тому курсу) за один проданный диск. Через три месяца мне приходит первый чек — и там 6-значное число: 250 тысяч шиллингов = 18 тысяч евро за три месяца после выхода сборника. Эта сумма перекрывала все продажи наших пластинок, все гонорары от концертов и все отчисления от предыдущих лейблов. За три месяца мы, как группа Sin, заработали больше, чем за 10 лет. А все потому, что разместили трек на сборнике K&D Sessions». У дуэта благодаря этому сборнику усиливается мировой чёс. Будучи и до этого постоянно в разъездах, теперь они не вылезают из гастролей. Про ремиксы уже не идет речи — после выпуска 11-минутной эпопеи с Мадонной, Крудер и Дорфмайстер завязывают с обработками. «Мы решили, что с нас хватит, — объясняет Крудер. — Мы понимали, что следующий уровень это работа с гигантами звукозаписи и подчинение системе. Мы этого не хотели категорически. И тогда мы приняли решение, что как дуэт мы приостанавливаем работу, но продолжаем заниматься каждый своими проектами: у меня был Peace Orchestra, у Ричарда — Tosca. Плюс мы держали собственный лейбл, так что могли контролировать все, что касалось нашей музыки. А это для нас было гораздо важнее, чем становиться поп-звездами». «Странно все это — мы ведь записывали музыку у себя дома, нарезали треки для друзей и вдруг тебя все хотят. Внезапно ты оказываешься перед толпой людей, которые просто на тебя смотрят. Они даже не танцуют, они просто смотрят, что ты делаешь. И как диджей я сразу понимаю: что-то здесь не так. Слава и шум вокруг тебя лишают уверенности. Мы всегда были антизвездами и никогда не преклонялись перед музыкальной индустрией. Мы скорее панки, чем поп-звезды.Если бы я стал поп-звездой, вряд ли я бы чего-то достиг». #альбом@12edit

Теги других блогов: музыка электроника Австрия